Достоевского я начал читать довольно поздно. Сейчас уже можно сказать, прочитал многое, запоем. А было время, когда со страшным скрежетом в меня пытались влезть его огромные и непонятные во многом образы. Ну, понятно, Родион и Соня Мармеладова, это еще в школьной программе было попробовано на зуб, да так и не почувствовалось. А вот потом,- потом началось. И день за днем я все глубже и глубже то спускался вниз, то понимая глаза к небу удивлялся осмысленности и красоте слова. Даже не столько сами персонажи (хотя, что тут говорить, богатство образов удивительное), а именно стройность и законченность мыслей потрясала. Заставляла смаковать предложения. Да, это не пробежать второпях, не мельком взглянуть и забыть как пролетевший за окном полустанок. Тут приходилось идти и всматриваться с каждый дом, в каждую запертую дверь, прислушиваться к голосам за этой дверью и дышать воздухом сырой "парадной". Приходилось скользить и спотыкаться по разбитым мостовым и чувствовать как ветер прорывается в легкое, надетое вовсе не по погоде пальто. Да и в любом случае, другого у тебя все равно нет. И полуголодная, темная квартира под самой крышей, давила, плясала тенями от гаснущей керосиновой лампы. И рядом тащился старый, отощавший пес, покрыты свалявшейся шерстью. Но кто-то целовал руки, утыкался в ладони мокрым разгоряченных лицом. И ты сидишь и не смеешь двинуться. Потому что сейчас, вот именно в эту минуту вся твоя любовь перед тобой. И нет сил уйти и оставаться тоже нельзя.
