strangebird, 34 - 26 июля 2012 12:17

Чем больше твой багаж, тем чаще и наглее на него кладут глаз. Чем больше у тебя вещей, тем больше (б)л(.)дей, готовых это отнять. Позариться на твой каравай. Залезть тебе в карман, в глотку, в бошку и пошевелить там своими грязными, смрадными ручонками.
По началу все безобидно. В детстве все это говно касается твоих игрушек, личного имущества в виде подобия собственной комнаты, книг, карандашей, рубах, машинок, кукол... Всегда найдется младший брат или хуже того - какой-нибудь чумазый ребетенок, проявляющий нездоровый интерес к твоим вещам. Но родители учат, что Бог учит делиться, и ты делишься, скрепя дырявым детским ртом.
Но вот ты растешь, пускаешь корни удовольствий, друзей и приятных знакомых; набухаешь почками интересов и привычек. Ты становишься такой сочный и благоухающий, словно лавка со специями на рынке. Ты - молодое персиковое дерево. И обязательно...поверьте мне, обязательно найдется дрянь, которая оберет до последнего листа. Она оденет на себя твою одежду, примерит на себя все твои словечки, улыбочки, манеры тушить сигарету, пить, петь. Она расшатает твои нервы, осушит почву под ногами, вырвет все твои любимы тополя из под окна и пересадит в свой огород. У этих малодушных сволочей будут ваши невинные глазки, обязательно, ваши длинные ресницы, и они будут ими чарующе хлопать, загребая все больше и больше под себя.
Дальше - больше, друзья. Банальное воровство идей ваших песен, ваших музыкальных композиций; слизывание ваших планов на будущее, - безжалостное ксерокопирование ваших лобных долей.
Кто бы мог подумать, что это коснется вас? Ведь никому и в голову не стукнет, что от какого-то маленького, щупленького человечка может быть столько неприятностей. Друзья-паразиты. Любовники-могзожоры.
И уже совсем-совсем не страшно, когда ваши ближайшие родственники посягают на ваш кошелек. Совершенно не боязно, когда государство отбирает у тебя полземли. Тогда ты просто сплевываешь яд, потираешь накаченные руки и идешь воевать. Потому что у нас южная, густая кровь. Мы знаем грань, положение и смысл всех на свете вещей, мы знаем. И так с нами нельзя, мы ведь и в морду, можем.

• 
• 
•