Доступ к собственному телу был закрыт, и все же он предпринимал попытки повлиять на процессы внутри. Ментальные импульсы пронизывали сущность и исчезали во временном пространстве. Тело двигалось, казалось, немного скованней, чем обычно от ощущений пронизывающей неожиданной боли, но сохраняло свою целостность и функциональность. Бестолковые эмоции и желания растворились в самоконтроле, создавая питательную среду и целеустремленность. Заветный образ осознанного желания начал приобретать реальные черты, в которых воплощались совершенно необходимые качества без лишних составляющих эмоций и их оттенков. Живая трехмерная реальность явно существовала рядом, функционально соответствуя времени и пространству. Для всего этого не нужны были особые чувства или ощущения. Это было единое целое между ним самим и его ментальной проекцией в образ. Он также легко ощущал и понимал себя, как и образ, свободно перемещаясь между целью и средством достижения ее. Конечно, все это стоило определенных усилий, но это была обычная работа, которая давала свой продукт. Он трудился, прилагая волю и свою любовь. Воля имела власть над временем, а любовь давала легкость работе, как будто он бежал по заснеженной пойме, а она бежала рядом. Километры заснеженного поля оставались позади, а он даже не ощущал своего дыхания, и только мышцы пульсировали, наполненные разгоряченной кровью. Иногда дыхание сбивалось, он переходил на шаг, утопая ногами в снегу. Горячая волна кровотока ударяла в грудь и потом в голову, и он, словно на мгновение, терял сознание и ощущение себя, потом все с болью возвращалось, он снова чувствовал ее рядом, и так повторялось много раз …
