Лодка, оконание
Часа два ушло только на то, чтобы добраться до правого берега напротив речного вокзала. Переправа заняла почти столько же. Сказать, что весла гнулись и дерево разогрелось под руками, все равно что ничего не сказать. Пришлось прикладывать титанические усилия чтобы просто идти по прямой к намеченной точке. Несмотря на то, что я забирал на километр выше вокзала, меня снесло ниже и финальную часть маршрута пришлось проделать прямо под бортом у пришвартовавшегося теплохода. У капитана на мостике были такие глаза, будто он увидел «Летучего голландца». Шкипер на пристани, у которой швартуются пассажирские Омики, даже ругаться не стал, а просто смотрел, как я минут 15 пытался проплыть мимо дебаркадера длиной метров 20. Видимо, дедок рассчитывал посмотреть на гибель «Титаника» в миниатюрном варианте.
И все же я сдюжил. Я обогнул вокзал и подошел к берегу выше по течению. Но выйти на берег не смог. На квадратном метре камней у вокзала стекла разбросано больше, чем мин во всем Афганистане. Выбирать приходится между двух зол – стереть ноги до колен или распороть лодку. К счастью удалось сохранить и то и другое. Описать прыжки по камням с рюкзаком на голове и лодкой на привязи невозможно – надо видеть.
На работу я пришел с не разгибающимися пальцами. Видимо до них так и не дошло, что весла уже давно покоятся в брезентовом свертке. Печатать было больно и неудобно еще дня два. Коллеги посмеивались (гады) и спрашивали, чего это у меня руки так скрутило. Я отвечал, что это издержки холостяцкой жизни, поскольку в это народ верил легче, чем в то, что я на веслах одолел три десятка километров своим ходом. Все-таки хлипкие они у меня. Зато потом получился знатный фильм, который долго гулял по редакции и заслужил одобрительную рецензию у литературного редактора, который в кино более сведущ, чем я. А это, поверьте, лучше, чем любой «Оскар».