Дитя_Войны, 61 - 20 ноября 2009 16:40

Старею. Не девочка уж. Под глазами морщины.
Стал голос спокойней и твёрже командные нотки.
Ты знаешь, смешно, но мне нравиться стали мужчины
И узкие платья, и чёрные, в сетку, колготки.

Стал голос спокойней… Нет, он всё, конечно, такой же —
Красивый, грудной, сексуальный, волнующий, певчий,
Но, видишь ли, нотки командные всё-таки твёрже,
И значит, чему-то во мне не становится легче.

Старею, ты знаешь… Нет, как это всё-таки странно —
Так странно! — за сорок вдруг взяло и перевалило!
Да, да, понимаю, ещё хороша и желанна…
Нет, нет, я не спорю, за сорок — ещё не могила,

Но всё же, но всё же… Но в том-то вся правда и ужас,
Но в том-то и суть, что я меньшему стала – не рада.
Сойти и за тридцать, подкрасившись и поднатужась, —
Оно-то, конечно… И, в общем, при случае надо…

Старею. Не веришь? Взгляни. Это даже не глупость —
Не скрыть, не пресечь, не списать на пустяк и ошибку.
И дело не в этом, что тело теряет упругость,
И вовсе не в том, что лицо потеряло улыбку,

А просто… ну, как бы ясней?.. Всё как есть принимаю,
И, знаешь, плевать, и не больно, не страшно, не стыдно.
Старею. (Старею!..) Всё вижу и всё понимаю.
Обидно? Да вряд ли. (Вот видишь, уже не обидно.)

Вот видишь. Вот видишь… А ты говоришь – быть поэтом!
Быть равной средь первых! - какая поэзия, к чёрту?!
Поэзия — это невинность. Не стоит об этом.
Поэзия — это наивность. Не будем о мёртвом. [B][COLOR=blue]Наталья Воронцова-Юрьева[/COLOR][/B]

• 
• 
•