Господи, люди живые, настоящие, не резиновые, не роботы, с нервами, с комплексами, с планами на вечер; он ведь выключит камеру через какое-то время, она переоденется в свое, а не в это вот стриптизерское, и ляжет в смешной пижаме какой-нибудь кино дома смотреть, или поужинать пойдет в сушильню, попросит роллов "Калифорния", например, или что-нибудь с икрой летучей рыбы; или ей позвонит кто-нибудь, и она расхохочется, и выяснится, что у нее звонкий смех, никакой не блядский, не прокуренный, не сиплый.
Они не ходят же дома в этих сапогах лаковых и блестящих туфлях на шпильке; у них дома тапки с медвежатами, или старые папины, или вьетамки изящные какого-нибудь дикого цвета.
Может быть, со своим мальчиком она никогда не кричит.
И готовит ему может даже по воскресеньям утку в яблоках.
Вот эта вот самая, да, которая сейчас.
(с)Вера